«Н.К.Рерих всей своей сущностью принадлежит к той светлой, творящей, гармонической стране Культуры будущего, царству высших воплощенных идеалов, в котором уже ныне обитают умы, направляющие человечество по пути эволюции, и в котором, рано или поздно, также и все человечество найдет свою незыблемую обитель».
(Р.Я.Рудзитис. Николай Рерих – Водитель Культуры.)
Краткая биография.
Николай Константинович Рерих — великий русский художник, писатель, археолог, философ, путешественник и общественный деятель — родился в Петербурге 9 октября 1874 года.
В 1897 году окончил Академию художеств, в 1898 году — юридический факультет Петербургского университета.
Уже в студенческие годы Николай Константинович избран в члены Русского археологического общества. С 1901 г. Н.К. Рерих — секретарь Общества поощрения художеств, а с 1906 г. — директор Художественной школы.
В 1909 г. Н.К. Рерих избран академиком Российской академии художеств. С 1910 г. он возглавляет художественное объединение «Мир искусства». В 1900-1910 гг. Николай Константинович — один из создателей и наиболее активных деятелей Общества возрождения художественной Руси, а также Общества защиты и сохранения в России памятников искусства и старины.
В 1920-1922 гг. Н.К. Рерих создает, уже в США (так как в России было невозможно), Институт объединенных искусств и другие эволюционные культурно-просветительские Объединения.
В 1923 г. в Нью-Йорке открыт Музей Рериха, ставший первым музеем русского художника за рубежом (этот Музей, вместе с другими учреждениями, впоследствии был захвачен предателями).
В 1924-1928 гг. Н.К. Рерих предпринимает беспрецедентную научно-художественную Экспедицию через Гималаи, Тибет, Алтай и Монголию, а в 1934-1935 гг. — по Манчжурии и Китаю.
В 1928 г. в Индии Рерихами создается Гималайский Институт научных исследований «Урусвати», а в 1942 г. в Нью-Йорке по инициативе Н.К. Рериха, Американо-русская культурная ассоциация, где Николай Константинович избирается почетным Президентом.
В 1945 г. в долине Кулу (Гималаи, Индия), где Рерихи жили с конца 1928 г., Николай Константинович начинает сборы на Родину, но накануне отъезда, 13 декабря 1947 года, уходит с земного плана.
http://www.urusvati.ru/health2/zd29.htm
Подробная биография: http://www.icr.su/rus/family/nkr/dates.php
Николай Константинович Рерих принадлежит к плеяде выдающихся деятелей отечественной и мировой культуры. О признании его многогранной культурной деятельности свидетельствуют награды, которыми его удостоили правительства многих стран мира, а также почетные звания, присвоенные научными, общественными и культурными организациями, основателем, покровителем, президентом и действительным членом которых он состоял.
Награды:
Кавалер российских орденов Святого Станислава, Святой Анны и Святого Владимира;
Кавалер югославского ордена Святого Саввы;
Кавалер ордена Почетного Легиона Франции;
Кавалер Королевского Шведского ордена Полярной Звезды.
Список организаций, членом которых состоял Н.К. Рерих:
1. Действительный член Российской академии художеств.
2. Основатель Института Объединенных Искусств в Нью-Йорке (CША).
3. Основатель Международного культурного центра «Corona Mundi» (США).
4. Почетный директор Музея имени Н.К. Рериха в Нью-Йорке и его филиалов в Европе, Америке и странах Востока.
5. Действительный член Югославской академии наук и художеств (Загреб).
6. Действительный член Португальской академии (Коимбра).
7. Действительный член Реймской академии (Франция).
8. Действительный член Международного института науки и литературы (Болонья, Италия).
9. Почетный член Комитета по культуре (Буэнос-Айрес, Аргентина).
10. Вице-президент Общества Марка Твена (США).
11. Вице-президент Американского института археологии (США).
12. Почетный член Просветительского общества Бенареса (Индия).
13. Почетный член Общества Мора (Франция).
14. Член Красного Креста (Франция).
15. Член Общества по изучению древностей (Франция).
16. Пожизненный член Федерации французских художников (Париж).
17. Член Осеннего салона (Париж).
18. Пожизненный член Общества антикваров (Париж).
19. Почетный президент Международного союза в поддержку Пакта Рериха (Брюгге).
20. Почетный покровитель Исторического общества при академии (Париж).
21. Почетный президент Общества имени Рериха во Франции (Париж).
22. Член-учредитель Этнографического общества (Париж).
23. Почетный президент Академии имени Рериха (Нью-Йорк).
24. Почетный президент Общества за культурный прогресс «Фламма» (штат Индиана, США).
25. Почетный президент Общества имени Рериха в Филадельфии (США).
26. Почетный член Общества по охране исторических памятников (Нью-Йорк).
27. Почетный президент Латвийского общества Рериха (Рига).
28. Почетный президент обществ Рериха в Литве, Югославии, Китае.
29. Почетный член Института имени Субхас Чандра Боше (Калькутта).
30. Член Института Джагадиcа Боше (Индия).
31. Член Нагати Прачари Сабха (Индия).
32. Пожизненный член Королевского азиатского общества в Бенгалии (Калькутта).
33. Пожизненный член Общества «Искусство Востока» (Калькутта).
34. Почетный президент и доктор литературы Международного института по изучению буддизма в Сан-Франциско (Калифорния) [Международный буддийский институт (США)].
35. Почетный член Русского музея истории и культуры в Праге (Чехословакия).
36. Почетный член Общества Люзас (Париж).
37. Почетный член Лиги в защиту искусства (Париж).
38. Покровитель Культурного общества (Амритсара, Индия).
39. Член-благотворитель Ассоциации международных исследований (Париж).
40. Почетный член Ассоциации Филда (С.-Луис, США).
41. Почетный член Общества Браурведа (Ява).
42. Почетный член Национальной ассоциации естественной медицины в Америке (Лос-Анджелес, Калифорния).
43. Почетный президент Центра искусств и культуры (Аллахабад, Индия).
44. Президент Лиги культуры (США).
45. Почетный президент Американо-Русской культурной ассоциации в Нью-Йорке (США).
46. Вице-президент Американского института археологии (США) и многих других организаций и обществ.
Н.К.Рерих к каждому относился с огромным вниманием. Он никогда не оставлял что-то неулаженное. Это свойство огненного духа. Не было случая, когда он не ответил бы на какое-то письмо. Во всем заботлив. Чрезвычайно точен. Дыхание хаоса никогда не касалось его. Его огненность выражалась уже в том, что в его присутствии усиливались хорошие качества других.
“Надо быть привлекательным” — любил он поощрять.
Он учил развивать сердечность. Сердечность зажигает духовные огни. Его самого кто-то характеризовал: “Апостольская простота”. Он был, воистину, олицетворением Учения. Он излучал живительный огонь. Вблизи него я чувствовал себя чрезвычайно счастливым»
(Альфред Хейдок)
История — Семья Рерихов
Необычная, удивительная эта семья. Одна фамилия чего стоит: «Рерих» – на языке Скандинавии означает «славой богатые» («ре» – слава, «рих» – богатые). Словно древнее сказание звучат рериховские строки: Всё, что услышал от деда. А я тебе повторяю, мой мальчик. От деда и дед мой услышал. Каждый дед говорит, каждый слушает внук. Внуку, милый мой мальчик, расскажешь всё, что узнаешь… Так рождаются семейные предания. Издалека тянется родословная Рерихов, еще со времен викингов. Были в их роду и мореплаватели, и путешественники, и священнослужитель, и офицер Скандинавии, который участвовал в русско-шведской войне. И как потом напишет Н.К.Рерих: “Мы не знали страха, мы не знали уныния”. В этом мужественном, бесстрашном, трудолюбивом роду и долгожитель был: дедушка (по отцовской линии) Федор Иванович Рерих жил 150 лет.
В этом роду мужество почиталось наряду с высоким образованием. Известен случай, когда прадед Н.К. Рериха смел прекословить Петру I, когда тот отдал приказ снести церковь, ставшую оплотом врага. Церковь была спасена от разрушения.
http://forum.say7.info/post4673530.html?mode=print
http://www.sgline.org/cat/16/11054
«Портрет Николая Рериха в тибетском одеянии» – одно из самых значимых произведений С.Н.Рериха. Картина написана в 1933 году, через несколько лет после переезда Святослава Рериха из США в Индию, к своей семье. Художник создал образ, проникнутый глубочайшей любовью и уважением к отцу и характеризующийся глубоким постижением его внутреннего мира. Святослав Николаевич пишет портрет, используя живописные приемы, характерные для православной иконописи. Это обратная перспектива в изображении зданий на фоне дворца Потала в Лхасе; фронтальное изображение фигуры, занимающей центральное доминирующее положение на холсте; неопределенный источник света. Сочетание этих приемов с тибетской архитектурой и буддийскими символами выделяют портрет из ряда других, созданных Святославом Рерихом. В облике, возникающем на портрете, поражает бесконечная доброта, светящаяся в мудром взгляде живых глаз, и истинное величие, которое достигается лишь подвижническим трудом на долгом пути духовного совершенствования. Человек, вошедший в соприкосновение с вечностью – таким запечатлен Николай Константинович Рерих на портрете, написанном его младшим сыном.
С.Н.Рерих
СЛОВО ОБ ОТЦЕ.
У него не было, как не было и у Елены Ивановны, так называемой светской жизни. Их это совершенно не интересовало. Они не тратили времени на пересуды. Весь день с утра до поздней ночи был занят какой-нибудь полезной работой. Днем были встречи, которые входили в орбиту общественной деятельности. Отец делал свои записи, очень любил слушать музыку в перерывах и затем до позднего вечера продолжал свою работу. И так всегда день его был полностью занят кипучей творческой деятельностью. Когда он путешествовал в Гималаях, то, конечно, был вынужден отрываться от налаженной работы. Путешествия физически бывали очень трудными. Когда же он приезжал на какую-то стоянку, пока разбивался лагерь, он немедленно садился записывать свои впечатления. Таким образом, день вообще никогда не был потерян. И благодаря этой замечательной дисциплине он смог оставить нам такое богатое наследие.
Николай Константинович обладал совершенно изумительной памятью: если он что-то услышит или прочитает, то это навсегда остается при нем. Он мог вспоминать самые сложные тексты: какое-нибудь стихотворение, которому его учили в детстве, он помнил полностью всю жизнь. Это очень помогало ему в работе. Богатая одаренность вместе с дисциплиной жизни, которую он считал необходимой для каждого человека, помогли ему подняться на высшую ступень развития.
Н.К.РЕРИХ О СВОЕМ ОТЦЕ
«Говорят: «Если хотите найти сведения о художнике, менее всего расспрашивайте его родственников».
Действительно, о своих люди менее всего знают. Что мы знали об отце? Мало что знали. Мельком слышали, что он работал по освобождению крестьян. Был членом Вольно-экономического общества.
Знали, что друзьями его были Кавелин, Костомаров, Микешин, Мордовцев, Менделеев, Андреевский… Знали, что, кроме юридической работы, он писал драматические вещи. Но где они? Помню манускрипт одной драмы: он был писан мягким карандашом и стерся до неудобочитаемости.
Был членом сельскохозяйственного клуба. Устроил в Изваре дорогую сельскохозяйственную школу, но не захотел дать неизбежную взятку, и школу прикрыли за левизну. Хотел устроить орошение крестьянских лугов шлюзами. Их растащили. Машины и локомобиль спалили. Ни за что.
Помню волокиту с управляющими. Каких только не было! Один поляк, празднуя свои именины, сжег скирды хлеба. Другой – немец с отличными белыми бакенами – увез машины и угнал скот. Стал переезжать из уезда в уезд и еще потребовал выкуп. Третий заколол перед пасхою всех телят и объяснил, что они мерли от неизвестной болезни… Чего только не было… Со времен Павла шел с казною процесс о строевом лесе, неправильно отмежеванном…
Урывками слышали мы о делах, но внутренний облик отца оставался несказанным. Знали, что люди весьма ценили его юридические советы, доверяли ему. Помогал он в деле Добровольного флота.
Не любил лечиться отец. Уже давно врачи требовали отдых. Но он не знал жизни без работы. Просили его не курить или уменьшить курение, ибо грозило отравление никотином, но он отвечал: «Курить – умереть, и не курить – умереть»… Много было недосказанного. Наверно, были какие-то разочарования. Друзья поумирали раньше, а новые не подошли. Были какие-то рухнувшие построения. Лучшие мечты не исполнились. Мало кто, а может быть, и никто не знал, чем болело сердце.
(Н.К.Рерих. Отец)
1900 г.
«Сохранился любопытный альбом вопросник, принадлежавший сёстрам-художницам Шнейдер. Гостям их дома вменялось в обязанность дать ответы по пунктам полушутливой-полусерьёзной анкеты. Заполнил эту анкету и Рерих, не забыв поставить в конце её точную дату: 31 мая 1900 года. В ту пору ему было 25 лет.
На вопрос: «Ваша собственная характеристика» — он отвечает одним-единственным словом: «Странник».
Столь же однозначно-чёткие ответы он даёт и на последующие вопросы анкеты:
— Ваше представление о счастье? — Найти свой путь.
— Ваше представление о несчастье? — Быть непонятым.
— Где бы Вы хотели жить? — На родине.
— Ваши любимые герои в реальной жизни? – Леонардо да Винчи. Схимник.
В графе: «Ваши любимые писатели» — три имени: Л.Толстой, Гоголь, Рёскин.
А вот в графе: «Ваши любимые поэты» — лишь одно: А.Толстой.
Международная премия имени Николая Рериха учреждена в год 300-летия Санкт-Петербурга и с тех пор присуждается ежегодно. Основная цель Премии — выявление высоких образцов служения человека Культуре и Обществу, общественное признание бескорыстного труда тех истинных подвижников, для кого высокое творчество жизни и стремление к Общему Благу стали конкретным и повседневным делом, чья деятельность может стать вдохновляющим примером для молодого поколения, которому предстоит нести ответственность за будущее нашего Отечества и мира в целом.
Учредители Международной премии имени Николая Рериха: Санкт-Петербургский государственный университет, Всемирный клуб петербуржцев, Музей-институт семьи Рерихов в СПб, Санкт-Петербургское художественное училище имени Н.К.Рериха и Международный благотворительный фонд «Рериховское наследие» — образовали Оргкомитет Премии, в состав которого вошли представители стран Европы, Азии и Америки.
Премия имени Николая Рериха является ежегодной и присуждается по следующим номинациям:
достижения в области художественного творчества,
достижения в педагогике и просветительстве,
достижения в области сохранения культурных ценностей и миротворчества,
достижения в области сохранения рериховского наследия,
достижения в деле формирования культурного образа России в мире.
Лауреатам Премии вручается Диплом (удостоверение)лауреата и медаль «Лауреат Премии имени Николая Рериха», авторами которой являются Эдуард Озоль, Ремир Харитонов и Яков Раменский.
СЛОВО О НИКОЛАЕ РЕРИХЕ.
Д.С.Лихачев, академик РАН, Почетный гражданин Санкт-Петербурга, Почетный член Исполкома Международной Лиги Защиты Культуры:
«Н.К.Рерих был подвижником культуры всемирного масштаба. Он поднял над планетой Знамя Мира, Знамя Культуры, тем самым указав человечеству восходящий путь совершенствования.<…> Нашему народу сейчас особенно нужно обретение высших духовных ценностей и идеалов, без которых немыслимо творческое созидательное строительство будущего. Только в святынях культуры —источник животворных сил возрождения единого самосознания народа. Принадлежность к будущему миру не определяется причастностью к той или иной политической партии или способностью поддержать какую-либо экономическую систему, не ограничивается занимаемым постом, социальным положением или исповедуемой религией. Общезначимыми критериями деградации или расцвета должны стать качества сознания человека, степень восприимчивости им Знания и Красоты, способность сердца любить Культуру, защищать ее достижения и трудиться во имя нее на общее благо. Без этого невозможно распознать лучшие, спасительные пути преображения жизни. <…> Воистину пророческими были слова Н.К.Рериха о том, что главным испытанием человечеству будет испытание восприятием культуры».
С.В.ЛАВРОВ, министр иностранных дел РФ:
«На пороге ХХI века, в эпоху глобальных перемен и социальных преобразований, научных открытий и свершений, когда народы мира становятся всё более взаимосвязанными и взаимозависимыми, особую актуальность приобретают идеи Н.К.Рериха, обращенные к человечеству как к единому целому. Цель человечества на протяжении столетий — сохранение мира на Земле, создание такого мироустройства, при котором будет возможно процветание всех наций. Речь идет о создании новой культуры, предусматривающей формирование единой системы ценностей. Философское и культурное наследие Рерихов в этом процессе приобретает особое значение, закладывая духовную основу для совместного продвижения к многополярному, стабильному и справедливому мироустройству».
В.И.ШЕСТАКОВ, представитель Московского бюро ЮНЕСКО:
«Творческое наследие Николая Константиновича Рериха, а также членов его семьи огромно, — это действительно глыба, о нем можно говорить бесконечно. Но я хотел бы отметить, что идеи Рерихов претворяются во всех трех основных сферах деятельности ЮНЕСКО, то есть в области культуры, науки, образования. Они зримо живут в деятельности этой авторитетной международной организации и находят постоянное воплощение в её акциях и основных документах. К таким документам можно отнести «Конвенцию об охране памятников», «Конвенцию об охране культурных ценностей в случае вооруженных конфликтов», а также программу, ныне осуществляемую ЮНЕСКО, — “На пути к культуре мира”».
И.Д.КОБЗОН, председатель Комитета Государственной Думы по культуре:
«Сохранение, изучение и пропаганда творческого наследия семьи Рерихов, имеющего мировое значение, является важной государственной задачей, и в этом деле необходимо объединение усилий государства, общественных организаций, исследователей творчества Великой семьи».
(https://www.babyblog.ru/community/post/Roerich/887757)
Космизм философии Бердяева и мировоззрение Рерихов (скачать)
Творчество Николая Константиновича Рериха.
«Рерих большой и внушительный художник, для которого, к сожалению, покамест еще не нашлось стен в нашей культуре, но отчасти благодаря которому такие новые стены должны вырасти и сомкнуться в прекрасные храмы… Философский смысл творения Рериха очень глубок. Я в нем вижу нечто большее, нежели «Отдельную художественную личность». Он представитель целого миросозерцания и даже целой культурной стихии…»
художник А.Н. Бенуа в 1916
Художественное наследие Рериха огромно. Его картины, эскизы декораций, рисунки хранятся в музеях и частных коллекциях многих стран мира. В России крупные собрания произведений Рериха, кроме Третьяковской галереи и Музея искусства народов Востока в Москве, находятся в Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге, в Нижегородском художественном музее и в Новосибирской картинной галерее.
«Все мои картины, прежде чем быть запечатлеными на полотне, прошли сквозь моё воображение. Их содержание и форма показывает характер полетов мысли. Мысль человека воплощается в картине в видимые формы. Это и есть процесс боготворчества.»
(Н.К.Рерих.)
Картина Н.К. Рериха — Новгородский погост (Северная Русь), 1943 г.
Стихотворения.
СВЕЧИ.
Свечи горели. Яркое пламя трепетным
Светом все обливало. Казалось: потухни оно —
Темнота словно пологом плотно закроет глаза,
Бесконечной, страшной завесой затянет.
Напрасно взоры скользнут, в пустоту утопая.
Полно! Один ли света источник
Дрожащие, мрачные тени бросает вокруг?
Робко, украдкой сине-лиловый рассвет
Тихонько в окошко струится,
Гордым блеском свечей затуманен.
Никому не приметны, ненужный
Серый отсвет бросает.
Свечи горели. В холоде блеска утра
Новый тон заиграл, тепловатый, манящий…
Хочется штору поднять, да и сам он дорогу
Скоро пробьет. Ласковый свет разливается,
Первый угол туманом затянут.
Ярче светлый… Вечный, могучий
Светоч сияет. Все сияет… А свечи?…
1897 г.
СВЯЩЕННЫЕ ЗНАКИ.
Увидели дети. Почудилось.
Толпа перешла. Следы измешала.
Все бывает. Все видели.
Летела белая птица.
Скакала белая лошадь.
Уплыла белая рыба.
Прошли белые.
Пробежали черные.
Показалась черная собака.
Ушла под землю черная змея.
Пролетели черные мухи.
Поймите! Глазомерно смотрите!
Настоящий – увидит.
Все бывает. Все слышали.
Звенит пустыня для путников.
Стонет поле для воинов.
Воют под Нелью на озере
Проклятые пловучие могилы.
Звучит да поет лес для охотника.
Звонят подземные ушедшие храмы.
Играет утро. Звенит ночь.
А вы поймите! Вы слушайте!
Настоящий – услышит.
Пришли дети. Упомнили старцы.
Повестили радость.
Егорий коней пасет.
Никола стадо сберег.
Илья рожь зажинает.
Прокопий камни отвел.
Радость – всякому дому.
Упомнили. Усмотрели.
Подойдите, дети!
Настоящий – поймет.
СОН.
Какой сон недобрый!
К чему может он быть?
Будто бы лежал я больной
и томился дойти до источника.
И не мог. Кто мне поможет?
Женщина идет. Женщины добры.
Она мне воды принесет.
«Женщина, подойди к источнику
и принеси мне напиться».
«Я не могу, я несвободна.
К источнику доступ нам запрещен».
Но идет простой человек.
Он просьбу услышит.
«Брат, от источника принеси
мне воды».
«Я ведь крестьянин, нам не дозволено».
Еще идет человек; его попрошу.
«Не смейся, я ведь еврей, нам нельзя».
Сколько народу прошло, и всем
почему-то нельзя. Запрещено, не позволено.
Бессмысленный сон! Царь наш,
когда приезжал, сказал нам,
что свободны все люди.
В ТАНЦЕ
Бойтесь, когда спокойное придет
в движенье. Когда посеянные ветры
обратятся в бурю. Когда речь людей
наполнится бессмысленными словами.
Страшитесь, когда в земле кладами
захоронят люди свои богатства.
Бойтесь, когда люди сочтут
сохранными сокровища только
на теле своем. Бойтесь, когда возле
соберутся толпы. Когда забудут
о знании. И с радостью разрушат
узнанное раньше. И легко исполнят
угрозы. Когда не на чем будет
записать знание ваше. Когда листы
писаний станут непрочными,
а слова злыми. Ах, соседи мои!
Вы устроились плохо. Вы все
отменили. Никакой тайны дальше
настоящего! И с сумою несчастья
вы пошли скитаться и завоевывать
мир. Ваше безумие назвало самую
безобразную женщину — желанная!
Маленькие танцующие хитрецы!
Вы готовы утопить себя в танце.
Н. К. Рерих.
Статьи Н.К. Рериха
Качество
«Если хочешь опередить свою тень, обратись лицом к солнцу. Брат, делай все лучше, трудись радостнее».
В известный период синтеза деятельность должна концентрировать качество выявления. Количество, как известные массовые вестники, может быть иногда допускаемо, но движение культуры никогда не запечатлевалось ни количеством, ни большинством. Высокое качество и изысканное меньшинство всегда были двигателями настоящих достижений культуры. Очень часто даже в хороших речах и писаниях о культуре проскальзывает, что культура начинается там, где люди знают, как использовать досуги свои. Это может быть верно лишь постольку, поскольку мы условимся в понятии досуга. Если под досугом мы поймем все время вне нашей рутинной работы, как мы иногда называли ее, временем труда — пранаямы, тогда так называемый досуг явится лишь средоточением на изыскании высокого качества всей нашей деятельности. Сконцентрированные качественные удары собранной энергии; прекрасно звучат они в пространстве и пробуждают звучанием своим сердца народов.
Качественность пробуждает и другую столь необходимую в эволюционных процессах особенность; она пробуждает действительную ответственность за все исходящее, хотя бы в одном утверждении или предупреждении, хотя бы оно являлось новою фразою утончения чего-то, казалось бы, уже известного. Величайшая драма часто скрывается в этом будто бы уже известном. Это «известное» попадает в тот разряд общепринятости, о котором люди более и не помышляют, иначе говоря, не только не утончают, но и не возвышают более эти понятия. Устремление к качественности обратит нас ко многим аксиомам жизни, которые придется опять вернуть к проблемам, настолько они требуют утончения, обострения и Устремления с новых точек нашего бытия. «Non multa sed multum» — этот мудрый совет давался тоже в известие периоды деятельности. Нельзя начинать знаменование культуры с молчания. Молчальники-отшельники уходили от мира лишь после известной деятельности, когда само их молчание являлось уже громовым духовным зовом и целением немощей. Как прекрасно сосредоточенное ответственное движение резца ваятеля, который после грубого оформления подходит к выявлению тончайших покровов, причем малейшее отступление верности руки наносит непоправимое искажение. Пока ваятель находится в сфере первобытных оформлений, рука его может позволить себе иногда или слишком углубленный, или поверхностный, извилистый удар резца. Но когда он подходит к окончательному выражению, преступить которое значило бы вернуться к хаосу, то творческий энтузиазм его возвышается и великою ответственностью за каждое движение его руки. В это время ваятель, может быть, еще чаще отойдет от своего произведения, чаще взглянет на него с разных углов зрения, чтобы, приблизившись, запечатлеть неповторимое прикосновение. Там, где в первые дни работы ваятель мог и словесно выражать свои намерения, там при завершительных ударах он больше молчит, углубляется, зная, что он ответит за все, им завершенное.
Качественность, воздвигнутая всем комплексом обстоятельств, вносит в дело строения особую духовную радость. Переходящий горный поток не может позволить себе на единого неверного движения. Также следуя по струне через бездну, мы как бы даже теряем часть нашего физического веса и, сердечно прикрепленные к духовным нитям, почти перелетаем гибельные пропасти. Назовете ли это энтузиазмом, или возвышением духа, или совершенством качества всех движений и помыслов, или высочайшею торжественностью всех чувств наших — безразличны эти наименования. Тот, кто не поймет торжественности в любви, торжества качества, тому и все прочие наименования будут лишь камнями, грохочущими в горном потоке. Не в грохотании звонких слов лежит суждение о высоком качестве. В собранной торжественности сердца решается это судьбище вечности. Если мы дерзаем произносить слово «культура», значит, прежде всего мы ответственны за качество. Корень слова «культура» есть высшее служение совершенствованию, но это и есть наше обязательство по отношению к бытию. В накоплении качества ничто не будет непредусмотрено, ничто не будет забыто и, конечно, ничто не буде? своекорыстно извращено. Крупное ли, мелкое ли своекорыстие так внедрено в жизнь человечества целыми веками извращений и отрицаний, что своекорыстие является одним из главных врагов всего совершенного поверх Личного качества. Как-то рассуждалось в печати о том, не было ли в подвигах, запечатленных человечеством, какого-то своекорыстия? Вопрошалось — не было ли в действиях пастушки Жанны д’Арк какого-либо движения самости, когда она утвердилась на мысли о спасении целого народа? Эти соображения могут приходить в голову лишь людям, в существе своем своекорыстным. По их мнению, не только подвиги, но даже и дела повседневного благотворения, конечно, вызваны лишь разными степенями самости и ссвоекорыстия.
Таков закон людей бессердечных, которые, судя по себе, полагают, что все доброе творится или для своекорыстия, или для каких-то земных личных возвышений, забывая, что эти земные цветы однодневны, как и пышные цветы кактуса. Бросая всему обвинение в своекорыстии, прирожденные своекорыстники начинают безумствовать и над культурою. Они говорят: «Нам недоступны пути святости», точно бы обязанности перед культурою уже были какими-то святыми достижениями. Кощунственники всегда будут ненавистную им реальность забрасывать за облака недосягаемости, чтобы тем легче навсегда отвязаться от нее. Они же охотно будут покровительствовать кулачным боям, бою быков, состязанию на скорость, доведенную до бесцельности. Они выдвинут все физические грубейшие выявления, лишь бы хотя отчасти стереть значение всего изысканного, творящего. Они готовы передать храм в руки торгашей, надеясь, что по нашим временам некому будет изгнать их из святилища и поддержать то, чем жив дух человеческий.
По счастью, пути совершенствования и высокого качества в существе своем лежат вне рук торгашествующих. О качестве мыслит меньшинство. О качестве может мыслить молодое сердце, пока не загрязнено. По каким бы закоулкам ни вздумало бродить человечество, процесс качества все-таки будет совершаться! Все-таки совершится, ибо подвижничество живет в сердце утонченного духа. Вне опубликованных законов находятся накопления утончения. Но не будем входить в сферы несказуемые. Сейчас нужно твердить именно о вполне сказуемом понятии качества во всех действиях, во всей производительности. Неустремленные к качеству пусть-лучше и не говорят о культуре.
Культура вовсе не модное, стильно фешенебельное понятие. Она есть глубочайший устои жизни, скрепленный высшими серебряными нитями с иерархией эволюции. Потому-то осознавшие стремление к качеству не боятся: насмешек и повторяют словами апостола Павла «когда вы думаете, что мы мертвы, мы все-таки живы». И не только живы, но каждый, устремленный к культуре, иначе говоря к качеству, находит в себе неиссякаемый источник сил и противостояние всему злобному и разрушительному. Он-то может повторять мудрое изречение: «Благословенны препятствия, ими растем». Для него каждое выявление препятствия есть лишь возможность возвышения качества. Чем же будет преоборена грубейшая форма, как не излучением духа, сказавшимся во всем качестве, в качестве каждого действия, каждого дня, каждого помысла. Итак, стремясь к высшим формам цивилизации, дерзая мыслить даже о культуре, не забудем, что жизненность стремления создается из высокого качества всех действий. Не мечтать во снах, но выявлять в жизни обязывает нас ответственность перед культурою. И эта ответственность поистине распространяется не на какие-то заоблачные мечты редких праздничных дней, но должна быть запечатлена во всей каждодневности. Качество, красота, торжественность в любви во всей неудержимости и беспредельности ткут несломимые крылья духа, Качество, качество, качество! Во всем и всегда! Конечно, всегда найдутся и сатанинские твари, которые на все духовное, на все прекрасное прошипят: «К черту культуру, деньги на стол». Но не завидна мрачная участь таких сатанистов. По счастью, «свет побеждает тьму». Но какие же сердечные выражения привета послать тем, кто бескорыстно, самоотверженно борется за культуру! Как не приветствовать тех, кто благородною борьбою своею помогает государству вписывать незабываемые страницы лучших достижений! Ведь эта борьба, как борьба с самою сгущенною темнотою, необычайно трудна, но зато она и составляет тот истинный подвиг, который запечатлевается навеки и составляет лучшие путеводные вехи молодым поколениям. Благородное стремление создает и неиссякаемость сил и растит тот светлый энтузиазм, о котором горят глаза и звучит сердце человеческое. Во имя бездонной красоты сердца человеческого и сойдемся и укрепимся в светлой победе культуры.
Гималаи. 1932
Россия
Начальные главы Вашей работы догнали меня уже в монгольской пустыне. Хотя знаю, что эта моя весточка дойдет до Вас не скоро, но все же не могу не написать Вам. Уж больно глубоко и правильно чуете Вы Россию. Мало где встречались мне определения, подобные Вашим. В яркой мозаике Вы сложили многообразный лик великой России. И сложили этот лик в дружелюбии ко всем частям его. Именно прошли по вехам добрым. Лишь добрые знаки отмечают путь верный.
Вы говорите: «Россия не только государство… Она — сверхгосударство, океан, стихия, которая еще не оформилась, не влегла в свои, предназначенные ей берега. Не засверкала еще в отточенных и ограненных понятиях в своем своеобразии, как начинает в бриллианте сверкать сырой алмаз. Она вся еще в предчувствиях, в брожениях, в бесконечных желаниях и бесконечных органических возможностях.
Россия — это океан земель, размахнувшийся на целую шестую часть света и держащий в касаниях своих раскрытых крыльев Запад и Восток.
Россия — это семь синих морей; горы, увенчанные белыми льдами; Россия — меховая щетина бесконечных лесов, ковры лугов, ветреных и цветущих.
Россия — это бесконечные снега, над которыми поют мертвые серебряные метели, но на которых так ярки платки русских женщин, снега, из-под которых нежными веснами выходят темные фиалки, синие подснежники.
Россия — страна развертывающегося индустриализма, нового, невиданного на земле типа, неопределенного пока…
Россия — страна неслыханных, богатейших сокровищ, которые до времени таятся в ее глухих недрах.
Россия — не единая раса, и в этом ее сила. Россия — это объединение рас, объединение народов, говорящих на ста сорока языках, это свободная соборность, единство в разности, полихромия, полифония.
Россия — не только страна мгновенного настоящего. Она — страна великого прошлого, с которым держит неразрывную связь. В ее березовых солнечных рощах по сей день правятся богослужения древним богам. В ее окраинных лесах до сей поры шумят священные дубы, кедры, украшенные трепещущими лоскутками. И перед ними стоят бедные глиняные чашки с кашей — жертвой. Над ее степями плачут жилейки в честь древних божеств и героев.
Россия есть страна византийских куполов, звона и синего ладана, которые несутся из великой и угасшей наследницы Рима — Византии, второго Рима. И придают России неслыханную красоту, запечатленную в русском искусстве. Россия — могучий хрустальный водопад, дугою вьющийся из бездны времени в бездну времен, не охваченный доселе морозом узкого опыта, сверкающий на солнце радугами сознания, гудящий на весь мир кругом могучим утверждением всеславянского бытия,
Россия грандиозна. Неповторяема.
Россия — полярна. Россия — мессия новых времен.
Россия — единственная страна в мире, которая величайшим праздником своим славит праздник утверждения жизни, праздник воскресения из мертвых, радуясь заре весеннего расцвеченного дня, с огнями крестных ходов под утренним яхонтовым, парчовым, зоревым небом».
Не странно ли, что в письме к Вам выписываю Ваши же слова. Но слова эти так верны, так душевны, так красивы, что просто хочется в них еще раз пережить запечатленные в них образы. Ведь их нужно не только знать, их нужно полюбить. Чем больше мы всеми звуками и красками, всеми иероглифами бытия их запечатлеем, тем больше будет явлено правды, а ведь это так нужно. Так спешно нужно. В дальнейшем Вашем обзоре строения русского самобытного искусства Вы правильно помянули В.В.Стасова. С Вами вместе и я мысленно еще раз помянул его. Ведь он, так сказать, впервые ввел меня в хранилища Публичной библиотеки. Он допустил меня к сокровищам этого хранилища и поддержал в моих первых зовах о России. Помню нашу переписку с ним. Всегда я ему писал в виде старинных русских грамот, и он всегда радовался, если слог и образность были исконными. Иногда он отвечал мне тем же истинным слогом. А иногда добродушно подсмеивался, говоря: «Хотя Ваша пожелтелая грамота и припахивала свежим кофием, но дух-то ее оставался русским, настоящим русским». Помню его фельетон о моей картине «Поход», в котором он понял желанное мне, основное устремление. У Курбатова была фотография наша, снятая у его знаменитого отягченного книгами стола в Публичной библиотеке. Когда Вы приводите стасовские цитаты, мне так живо рисуется и Публичная библиотека, и все те хорошие, замечательные люди, приходившие к его радушному столу. Он же, Стасов, свез меня и познакомил со Львом Толстым после моей картины «Гонец».
Когда же Вы поминаете Мусоргского, дядю Елены Ивановны, то тем самым вызываете во мне обиход всех, родственно связанных с нашим великим композитором. Трагедия жизни Мусоргского тоже была истинно русской трагедией. Может быть, при встрече я уже поминал Вам, что в одном имении по неведению были сожжены многие рукописи великого творца. Не помню, говорили ли мы с Вами о семье Римских-Корсаковых, о других членах «могучей кучки» и о передвижниках, с которыми мне еще пришлось встретиться. Ведь Куинджи, Шишкин, Репин, Суриков, Нестеров, Васнецовы — все это было и близким, и поучительным. Вы правильно поминаете и нападки на все национальное. Между тем именно этим-то национальным русским искусство России было так оценено на Западе. Казалось бы, этот яркий, всем известный пример должен быть достаточным укором для всех тех, кто пытался свернуть мощную реку русского творчества в чуждое ей русло. Правильно Вы понимаете слова Стасова: «Всякий народ должен иметь свое собственное, национальное искусство, а не плестись в хвосте других, по проторенным колеям, по чьей-либо указке». В этих словах вовсе не было осуждения иноземного творчества. Для этого Стасов был достаточно культурный человек; но, как чуткий критик, он понимал, что русская сущность будет оценена тем глубже, если она выявится в своих прекрасных образах. А сколько прекраснейших и глубочайших образов дает Россия. Сказанное и несказанное, писаное и неписаное, как в старинных синодиках, остаются неизреченными образы величественные. В этой еще несказанности и заключается та скрытая народная, та чаша неотпитая, о которой и Вы так сердечно чуете. Надеюсь, что и дальнейшие Ваши главы, хотя и медленно, но достигнут меня и принесут еще радость. Помните мою картину: «Три радости». Хожалый гусляр повещает поселянину о трех радостях. Сам святой Егорий коней пасет, сам Никола Чудотворец стада уберег, а сам Илья Пророк рожь зажинает. Не знаю, где осталась сама картина. В книге Эрнста есть маленькое воспроизведение ее. Всякие, еще не сказанные радости живут в сердце.
Сегодня ночью с вихрем ударил сильный мороз и снег, В наших юртах стало холодно, даже часы остановились. Утром засияло красно солнышко, в буквальном смысле, а все бугры и горы забелели, зарозовели и засинели в нежданном снеговом уборе. Со ступеней бывшего храма окружающая местность мне напомнила две моих картины. Одну из далекой Карелии, другую из тибетского Чантанга., Такие же холмы были и в моей картине 15-го года «Зовущий». Все зовы о том же. Величие простора едино. Спасибо за Ваше слово о России, которая мне так по сердцу.
26 апреля 1935 г.
Слушать
Промедление
«Промедление смерти подобно».
Так сказал Петр Великий. Что же в этом нового? Почему это изречение так часто поминается? Разве этого никто не знал раньше? Нового ничего нет в этом речении. Тем не менее оно и поминается, и будет поминаться. Оно должно быть написано надо всеми государственными и общественными учреждениями. Оно должно быть на первой странице школьных учебников. Дело не в том, что сказано нечто абсолютно новое. Вообще, не есть ли новое лишь во времени и по обстоятельствам? Но в том дело, что сказано это, и в такой повелительной форме, что должно быть во всех делах человеческих. Это не есть повторение, ибо форма сказанного, вероятно, вполне оригинальна в своей краткости и убедительности. Просто сказано то, что нужно, что нужно всем, нужно для каждого дня. Сказано то, что люди пытаются позабыть насколько возможно; Пытаются противопоставить другое циничное речение: «Не делай сегодня того, что можешь сделать завтра». В цинизме и в лености люди стараются сложить и поговорки, и побасенки, лишь бы чем-то отложить труд. Значит, для них всякий труд есть и тягость, горе, значит, для них труд есть проклятие. А разве не ужас, когда сужденная радость обращается в проклятие, в ужас, в горе?
Промедление бесконечно однообразно в своих свойствах. Как умело оно бывает прикрыто, так прикрыто, что даже опытный глаз не всегда рассмотрит, где оно уже приключилось. Причин к нему можно находить до бесконечности. А ведь всякий знает, что человек, в безумии своем, бывает находчив и изобретателен до невообразимости. Бывает промедление по незнанию, по тяжеловесности характера. Бывает от доверчивости к другим, также бывает от намерений злобности. Словом, можно почти все происходящие действия квалифицировать по той или иной степени медлительности. Если бы только эта медлительность не вредила в конечном результате. Но всякое несовершенство, так же как и всякое зло, неминуемо должно отозваться где-то и как-то. В каждой истории государств можно находить поразительные примеры, как маленькая медлительность порождала великие следствия. Значит, это промедление не было таким малым, как оно могло казаться земному глазу: значит, в нем уже был заключен весь эмбрион последующего. Если бы рассмотреть такие промедления под микроскопом, то можно бы увидеть уже готовый огород всяких бактерий. Если бы все, промедлившие, уже осознали сотворенное ими грядущее, то, наверное, многие из них ужаснулись и удесятерили бы поспешность и прилежание. Но о будущем вообще думают так мало. Мы уже не раз говорили, что в школах не приучают мыслить о будущем. А ведь без мысли о будущем человек будет как бы слепым. Ослепшие видели прошлое для них и уже не увидят будущего своего. Всякая слепота должна быть избегнута лучшими медицинскими воздействиями. Бывает и так, что люди как бы готовятся к будущему, но когда наступают признаки его, то их не опознают. Бывает давно сказано, что придет вестник, но когда он приходит, то его не признают. От этого самые нужные и спешные письма могут попасть в руки злоумышленные. Такие неопознания, в конце концов, тоже заложены в промедлении. Само слово промедление достаточно говорит, что нечто было промедлено, иначе говоря — опоздало. Можно опоздать положить яйца под курицу, и тогда не нужно удивляться, что цыплята не произойдут. Пример яйца очень убедителен, ибо в нем уже готовы все элементы для следующей эволюции. И от простого промедления или от неосторожной забывчивости нечто предусмотренное и готовое предается тлению. Разве имеет кто-нибудь право по недобросовестности порождать тление? Речение Петра Великого действительно и уместное, я великое речение. Стоит вспомнить его собственную жизнь и работу неустанную, чтобы понять, сколько вожжей правитель умел держать в своих руках одновременно. Есть люди, которые умеют держать в руке несколько вожжей, а другие, не развив в себе это умение, с трудом удерживают и одну. Какой же будет возница с одною вожжою в руке? Такие сравнения были бы смехотворны, если бы подчас они не являлись такими скорбными. Не следует думать, что все прирожденное уже имеется в готовом, обработанном виде. Ведь все нужно воспитать и испытать. При этом испытания не могут быть случайными, они должны быть встречены в полном сознании, с полною готовностью и разумностью. Такая готовность и зоркость уже упасет от промедления. Разве в полете метеора может быть промедление? Разве орбита светил могла бы допустить промедление? «Промедление смерти подобно».
«Не оставляйте мед слишком долго открытым».
Тоже речение о промедлении. Каждый испытал на себе, как может изменяться вся судьба его от минутного, запоздания. Сказано: «Преждевременность судима, а опоздание уже осуждено». И в этом старинном речении выражено тоже предупреждение о своевременности. Опять-таки, нужно ли повторять всякие старинные предупреждения? Ведь они так древни, так много веков они предупреждали людей. И предупреждали, и просили, и доказывали их же собственную пользу. И тем не менее маленькие привычки быта яростно противостояли всем благим поучениям. На каждый добрый совет изобреталось извинение. Наши дни приносят всевозможные ускорения. Но все эти призы на быстроту еще не значат, что великие речения о промедлении делаются уже ненужными. Можно пропустить срок, и тогда уже никакая быстрота не поможет. Наоборот, каждая запоздалая быстрота вызовет лишь глубокое прискорбие. Что-то уже сложенное и нуждавшееся лишь в последнем толчке замерло в искусственной обстановке. А что же может быть неестественнее, нежели зрелище человека, остановившегося на одной ноге? Нельзя устоять на одной ноге долго. Нельзя и проехать на одной вожже, особенно же, если и она некрепко будет держаться. Как бы сделать так, чтобы уговорить опрометчивых о том, что промедление опасно прежде всего для них самих же. Ведь они думают, что пусть кто-то подождет, но они непременно забудут о том, что такое ожидание будет стоить им самим слишком дорого.
«Промедление смерти подобно».
9 мая 1935 г.
Нерушимое.
Нужно основание твердости для каждой постройки. Во всех степенях бытия нужно то же самое сознание нерушимости. Как в повседневности, так и в самых больших построениях нужно иметь уверенность в прочности построений. Почему же так часто происходят всякие нарушения во зло, во всей своей бессмысленности? Откуда же вторгается легче всего разъедающий хаос? Сомнение и зависть — эти два ядовитейших змея пытаются вползти всюду, где происходит какая-либо постройка. Казалось бы, люди достаточно издревле предупреждены об этих двух чудовищах. Казалось бы, всякий знает, насколько многообразно пытаются прикрыться эти исчадия тьмы. Бесконечное число раз люди слышали о всяких масках, за которыми укрывается злая тьма, посылающая всюду своих разрушительных гонцов. Да, несчетное число раз люди слышали об ужасах сомнения и зависти. Не только в притчах и в легендах, но на самых житейских примерах было показано людям, что нельзя продвигаться, затаив за пазухой этих смердящих ехидн. Все увещания, все проповеди предупреждают о противостоянии вторжениям зла. Люди приносят самые торжественные клятвы в том, что они не устрашатся, не отступят и не впадут в предательство. А затем, после произнесения самых величественных торжественных слов, помянув все Лики наивысшие, наипрекраснейшие, люди очень легко впускают в сердце свое самых злейших ехидн. Поистине можно изумляться, насколько несоответственны бывают торжественные клятвы и утверждения, с легкостью допущенные по самым малым поводам преступнейших мыслей. Именно удивительно, насколько самые, казалось бы, малейшие поводы вводят шатающихся в самые страшные и непоправимые последствия. Казалось бы, такая несоизмеримость уже невозможна в человеческом разуме. Самый примитивный рассудок должен бы уже воспротивиться такому предательству наибольших и наилучших мыслей и творений. Если бы графически изобразить величину и значение только что произнесенных клятв и графическую ничтожность поводов к зависти и сомнению, то действительно можно быть потрясенным.
Такого несоответствия ум человеческий не дерзнет и представить себе.
Каким путем вчерашнее солнце может оказаться черным углем? Ведь для такой инволюции нужны какие-то сильнейшие отравления. Не может же крошечная зависть, ничтожное сомнение или раздражение вдруг преобороть все лучшие устремления в светлую беспредельность, Яд ехидн настолько распространяется, что зараженному мозгу уже не нужны никакие факты. Он слеп даже к самой яркой действительности. Ему нужно лишь ублаготворить своего вновь допущенного властелина. Ему нужно произвести какое-либо грубое, поносительное действие. Ему нужно разразиться сквернословием. Ему нужно причинить хоть какой-либо ущерб добру и свету. Если даже такое омраченное сознание где-то внутри будет подсказывать, что свет все же не нарушится, то злобное раздражение будет пытаться напрягать всю силу легких в бесплодных ухищрениях, если не задуть, то хотя бы поколебать светлое пламя. В эти мгновения темного безумия человек отступает от всякой логики. Все более или менее разумное, все примеры лучшие, все наследия самые убедительные — для одержимого лишь повод к раздражению.
Одержимый готов нанести себе самому самый тяжкий урок. Он готов подвергнуть все свое будущее величайшим опасностям, вполне заслуженным, лишь бы только произнести хулу и сквернословие. Допустив злейшее кощунство, одержимый пытается чем-то оправдать себя, точно бы разрушительное зло уже не приведено им в действие. Ведь этот же одержимый слышал так явственно о том, что зло сотворенное непременно должно быть изжито. Яд, сотворенный им, будет изживаться, даже в лучших случаях, с великими болями. Казалось бы, так легко понять о вредности зла и ближайших его приспешников — предательства, зависти и сомнения. Спросите любого строителя, какие именно основы строительных материалов ему нужны при постройке. Даже в этих, таких чисто материальных, житейских соображениях вы увидите, насколько строитель будет искать стойкость и ненарушимость материалов. Если на самых житейских примерах видим устремления о ненарушимости, то насколько же эти основания необходимы в духовных построениях. Строить можно лишь из добрых, вполне противостоящих разрушению материалов. Посмотрите на многие примеры, когда духовные сообщества нарушались из-за таких мелочей и пустяков, о которых разумным людям и помыслить-то стыдно. Попробуйте дознаться до корня сомнения или зависти. Вы увидите такую малюсенькую причину, которую даже в микроскоп рассмотреть трудно. Если впоследствии вы показали бы самому человеку, впавшему в одержание, эту крошечную причину, то он первый же будет всячески отрицать какую-либо возможность такой несообразности. Какими же клятвами можно достичь духовную ненарушимость? Ни клятвами, ни угрозами, ни приказами она не будет достигнута. Лишь просветлением сердца, уже в степени ненарушимости, достигнется и прочное сотрудничество. Светлыми трудами создается нерушимая степень просветления сердца. Сердце воспитывается в трудах. Сердце познает, что есть настоящее сотрудничество. Когда же полная степень сотрудничества будет опознана, тогда уже не зашатается человек сомнением и не осквернится завистью. Ненарушимое сотрудничество — какое это чудесное благо. Как широко оно заповедано человечеству. Какие прекрасные начертания даны, чтобы по ним соизмерить все величие ненарушимого сотрудничества и постыдную ничтожность злобных попыток. В самом трогательном образе люди напоминали друг другу о «Нерушимой Стене». В огромных размерах, самыми твердыми материалами люди пытались закрепить свидетельство о стене Нерушимой. Очевидно, нужно человечеству твердить самому себе о благе светлой нерушимости. Очевидно, человечество само чует, насколько бесчисленно раз оно должно повторять самому себе о действительности блага и о постыдности зла. Но в каких, почти незримых, скверных червях ползает по миру зло? Недаром сами люди называют червем зависти, червем сомнения, червем подлости постыдное одержание, в котором попирается все лучшее и высокое. Но ведь если люди столько раз твердили друг другу о постыдности поклонения тьме и всем ее порождениям, то неужели же они будут всегда так свободно допускать в свое сердце червей мерзких.
Много говорится об эволюции. Но ведь со всякой точки зрения, от нижайшей до высочайшей, эволюция предполагает преуспеяние добра. Люди знают, что препятствовать чему-то доброму уже означает сотрудничать со тьмою. Зачем об этом опять говорится! Если говорится, то, значит, существуют к тому причины. Не просто повторяется о том, что все уже должны знать, но твердится это по причине являющейся. Задавите в себе червя скверного. Освободите сердце от губительной заразы. Все равно «Свет побеждает тьму». Все равно Добро победоносно. В добре ведомы настоящие сроки и во благе рождается соизмеримость.
Нерушимость есть условие каждого созидания.
1 сентября 1933 г.
Русский язык
«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, что такой язык не был дан великому народу!» — на склоне лет сердечно выразился Тургенев о русском языке.
Истинно, великому народу дан и великий язык. Звучен язык Вергилия и Овидия, но ведь не свободен он, ибо принадлежит прошлому. Певуч язык Гомера, но и он в пределах древности. Есть соревнователь у русского языка — санскрит праотец. Но на нем даже в Индии уже не говорят. А ведь русский язык жив. Он живет для будущего. Он может обогащаться всеми новыми достижениями и сохранять свою певучую прелесть. Он не останется в пределах Пушкина, ведь слишком много вошло в жизнь и требует своего выражения. Тем более нужно подтвердить основную красоту русской речи. И для всех славянских наречий русский язык останется кормилом. Но скажут ли достаточно в русских школах о красоте своего языка? Скучные правила пусть придут после, а сначала, от первого дня, пусть будет сказано о красоте русской речи, о богатстве, о вместимости, о подвижности и выразительности своего родного языка. Нужно знать иностранные языки. Чем больше, тем лучше. Познавая их, русский человек еще более утвердится в сознании, какой чудесный дар ему доверен. В ответственности за красоту и чистоту своей речи человек найдет лучшие средства, как выразить вновь сложные понятия, которые стучатся в новую жизнь. Язык видоизменяется с каждым поколением. Только в суете быта люди не замечают этих пришельцев. Но пусть будут они достойны великого языка, данного великому народу. Многие отличные определения оказываются временно загнанными, ибо их твердят, не придавая истинного смысла. Во время душевных смятений человек уже не может осознать всю красоту им произносимого. В стонах и воплях нарушается песнь. Но пройдет боль, и человек опять почувствует не только филологически, но сердечно, какое очарование живет в красоте речи. Прекрасен русский язык. И на нем скажут лучшие мысли о будущем.
1939
«Русская слава»
О русских изделиях сложились многие легенды. Мы слышали, что павловские ножи отправлялись в Англию, где получали тамошнее клеймо, чтобы вернуться на родину, как английское производство. Мы слышали об «английских» сукнах из Нарвской и Лодзинской мануфактур. Слышали о «вестфальской» ветчине из Тамбова. Слышали о «голландских» сырах из русских сыроварен. Слышали как некий аграрий потерял ключи от своего амбара, затем, когда выписал лучшее зерно из Германии, то в мешке нашел свои потерянные ключи. Также слышали мы, как ташкентские фрукты должны были прикрываться иностранными названиями, чтобы найти сбыт на родине. Тщетно некоторые продавцы старались уговорить покупателей, что русские продукты не только не хуже, но лучше иностранных, русские люди по какой-то непонятной традиции все же тянулись к английскому, французскому, немецкому. Когда мы говорили о российских сокровищах, то нам не верили и надменно улыбались, предлагая лучше отправиться в Версаль. Мы никогда не опорочивали иностранных достижений, ибо иначе мы впали бы в шовинизм, но ради справедливости мы не уставали указывать на великое значение всех ценностей российских. В неких историях искусства пристрастные писатели восставали против всех, кто вдохновлялся картинами из русской жизни. Потребовалось вмешательство самих иностранцев, преклонившихся перед русским искусством, перед русской музыкой и признавших гений русского народа. Вспомним, какую Голгофу должны были пройти Мусоргский, Римский-Корсаков и вся «славная кучка», прежде чем опять-таки же иностранными устами они были высоко признаны.
Мы все помним, еще на нашем веку люди глумились над собирателями русских ценностей, над Стасовым, Погосскою, кн. Тенишевой и всеми, кто тогда уже понимал, что со временем народ русский справедливо оценит свое природное достояние. Помню, как некий злой человек писал с насмешкою о «стольчаках по мотивам чуди и мери». Ведь тогда не только исконно русские мотивы, но даже и весь так теперь ценимый звериный стиль, которым сейчас восхищаются в находках скифских и луристанских, еще в недавнее время вызывал у некоторых снобов лишь пожимание плечами. Теперь, конечно, многое изменилось. Версальские рапсоды уже не будут похулять все русское. Русский народ оценил своих гениев и принялся приводить в должный вид останки старины. Новгород объявлен городом-музеем, а ведь в прошедшем это было бы совсем невозможно, ибо чудесный Ростовский кремль с храмами и палатами был назначен к продаже с торгов. Только самоотверженное вмешательство ростовских граждан спасло русский народ от неслыханного вандализма. Так было и в Смоленске, когда епархиальное начальство назначило к аукциону целый ряд церковной утвари, и лишь благодаря вмешательству кн. Тенишевой эти предметы не разбежались по алчным рукам, а попали в тенишевский музей. Можно составить длинный синодик всяких бывших непризнаний и умалений ценностей русских. Потому-то так особенно радостно слышать о каждом утверждении именно русского природного достояния народа. К чему нам ходить на поклон в Версаль, когда у нас самих лежат в скрынях непочатые сокровища. Посмотрите на результаты археологических экспедиций за последние годы. Найдено так много научно значительного и широко раздвинуты познавательные рамки. Затрачены крупные суммы на реставрацию Сергиевой лавры, киевской Софии и других древнейших русских мест. Волошин пишет книгу, где воздает должное деятелям земли русской от Олега и до Менделеева по всем разнообразным строительным областям. Для меня лично все эти утверждения являются истинным праздником. Ведь это предчувствовалось и запечатлелось во многих писаниях, которым уже и тридцать, и сорок, и более лет. Верилось, что достойная оценка всех русских сокровищ произойдет. Не допускалось, чтобы народ русский, такой даровитый, смышленый и мудрый, не вдохновился бы своим природным сокровищем. Не верилось, чтобы деятели, потрудившиеся во славу русскую в разных веках и во всех областях жизни, не нашли бы достойного признания. И вот ценности утверждены, славные деятели признаны, и слава русская звучит по всем краям мира. В трудах и лишениях выковывалась эта непреложная слава. Народ русский захотел знать, и в учебе, в прилежном познании он, прежде всего, оценил и утвердил свое прекрасное неотъемлемое достояние.
Радуется сердце о славе русской.
1939
«Любите Родину!»
Накануне Нового года повелительно скажем: любите Родину! Скажем словами великого Гоголя. Они были произнесены ровно сто лет тому назад. Не устарела мысль Гоголя. Не устарел его полнозвучный язык. Народ чтит Гоголя, и нет такого угла в русских просторах, где бы молодое сердце не внимало заветам любимого мыслителя. Слушаем: «Для русского теперь открывается этот путь, и этот путь есть сама Россия. Если только возлюбит русской Россию, возлюбит и все, что ни есть в России… Но прямой любви еще не слышно ни в ком, — ее пет также и у вас. Вы еще не любите Россию: вы умеете только печалиться да раздражаться слухами обо всем дурном, что в ней ни делается, в вас все это производит только одну черствую досаду да уныние. Нет, это еще не любовь, далеко вам до любви, это разве только одно слишком еще отдаленное ее предвестие. Нет, если вы действительно полюбите Россию, у вас пропадет тогда сама собой та близорукая мысль, которая зародилась теперь у многих честных и даже умных людей, то есть будто в теперешнее время они уже ничего не могут сделать для России, и будто они ей уже не нужны совсем; напротив, тогда только во всей силе вы почувствуете, что любовь всемогуща и что с ней возможно все сделать. Нет, если вы действительно полюбите Россию, вы будете рваться служить ей; не в губернаторы, но в капитан-исправники пойдете,- последнее место, какое ни отыщется в ней, возьмете, предпочитая одну крупицу деятельности на нем всей вашей нынешней бездейственной и праздной жизни. Нет, вы еще не любите России. А не полюбивши России, не полюбить вам своих братьев…» «Русь, куда ж несешься ты, дай ответ? Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства».
И через сто лет дала Русь ответ: «Вперед, вперед, вперед! Во благо человечеству!»
1944
СПРАВЕДЛИВОСТЬ.
Люди часто говорят о явной несправедливости, и в то же время упускаются из вида знаки справедливости.
Конечно, несправедливость очень очевидна и ощутима, а справедливость иногда проявляется настолько косвенно, что узкое мышление с трудом может сопоставить разные, как бы несвязанные явления.
Действительно, пути справедливости бывают гораздо неожиданнее, нежели проявления несправедливые. Такая неожиданность, конечно, только кажущаяся. Истина протекает логичными путями, но объем действий ее превышает человеческий горизонт.
Человек совершает какую-то явную гнусную несправедливость. Посторонние зрители наблюдают, что извратитель истины не только продолжает существовать, но кажется даже отмеченным и как бы поощренным.
Человеческим мерилом трудно осознать, что эти призрачные отличия лишь пути к эшафоту.
Сам преступник продолжает радоваться, думая в низости своей, что его преступные проделки вполне удались и возмездие невозможно.
Но сказано: «Мне отомщение и Аз воздам».
Может пройти некоторое и даже значительное время, и около преступника, будет ли он личностью или сообществом, или народом, начнут аккумулироваться какие-то странные, совсем непредвиденные, не учитываемые обстоятельства.
Те самые отличия и, казалось бы, удачи начинают обращаться в странные неприятности.
Конечно, преступное мышление не обращает внимания на эти маленькие вспышки. В опьянении разгульного самохвальства темные не могут сопоставить и учитывать какие-то, как бы совсем несвязанные, дальние зарницы.
Происходят необыкновенно поучительные психологические моменты, которые могут дать мыслителю необычайные выводы.
Но для этих выводов ведь нужно не только сосредоточиться, но прежде всего, нужно иметь чистое мышление. А ведь этим свойством темные преступники не отличаются.
Можно видеть, как даже тогда, когда на них уже начинает валиться нечто очень тяжкое, они все еще остаются далекими от распознавания истинных причин.
Неопытные люди спросят, почему справедливость иногда бывает, как бы замедлена.
И этот вопрос лишь покажет, что вопрошатель не вышел за пределы обыденности. Ведь это нам здесь, в наших условиях, представляются сроки или краткими или длинными. Существуют же и другие, более высокие и тонкие мерила.
Когда человеческому мышлению удается уловить эти тонкие процессы соответствий, сочетаний и последствий тогда особый трепет возникает. Трепет осознания законов справедливости.
Древняя мудрость говорит: «Лучше быть обиженным, нежели быть обидчиком».
В этом сказано знание законов последствий. А сроки процесса не земными мерами познаваемы.
Только оглядываясь назад, юрист — философ может взвешивать и сопоставлять в восхищении.
Nil admirari (ничему не удивляться). Римляне выражали этим не только пресыщенную холодность, но и сознание соответствий. Ведь не удивляться же справедливости.
Можно восхищаться этими высокими законами, которые в стройности что-то привлекают, что-то отталкивают, и в конечном итоге все-таки получается огонь справедливости прекрасный.
Преступник обжигается этим огнем. Именно обжигается, т.е. себя обжигает. Он сам к огню приближается. Он не может уже отклониться от пути справедливости.
Народ верит, что убийца привлекается к месту убийства. В этом сказывается глубокая народная мудрость. Преступник привлекается не только к физическому месту, но он самововлекается в орбиту безысходности.
В отупении преступник долго будет воображать, что он избегает опасных для себя положений. Ему будет казаться, что именно ему удалось не только уйти от возмездия, но даже и получить несомненную выгоду от совершенного темного дела.
«Бог наказать захочет — ум отнимет».
Именно затемнение ума сопутствует злым делам. Напрасно думать, что дела ненависти и злобы остаются без возмездия. Странные последствия навлекают на себя злотворцы. И каждое зло, как щербина заржавленная, выедается в судьбе сотворившего.
Выедается, тем более, что так называемое раскаяние приходит очень редко. Наоборот, черствое отупение будет пытаться самооправдать злодеяние.
Говорят, что в одном государстве древнем были созваны мудрецы-философы для особых наблюдений путей справедливости. Может быть, это только легенда для подчеркивания значения этих путей и непреложности справедливости, а может быть, это было и в самом деле. Ведь среди древних Культур мы встречаем акты необычайно высокого мышления.
Среди предмета Живой Этики слово о путях справедливости должно быть очень веским. Оно научит молодежь от школьных лет оценивать всю непрактичность злых дел.
17 Февраля 1935 г. Пекин
КРЫЛЬЯ.
«…Освободилось ли человечество от грубости мысли? Поняло ли оно высоту этики, воплощенную в жизни? Преклонился ли звериный произвол перед Высшим Строительством и восхитился ли дух человеческий великими Красотами надземными? Если вы зададите себе эти вопросы — труизмы среди грубых ударов бокса, среди окружающих хриплых воплей невежества, среди звериности наркотиков, среди нечеловеческой мерзости брани, среди убийства и взаимоуничтожения, то одно напоминание о вопросах благородства и созидания покажется чудовищно неуместным. Кабацкий ужас, звериное сквернословие, противочеловеческий разврат! Какое же может иметь соотношение к красоте это безобразие?!
Не от этих ли земных безобразий, углубленных современным человеком, кто-то хочет лететь в стратосферу? Кто-то хочет уйти хоть куда-нибудь выше и, может быть, принести еще одну формулу, которая проникла бы даже в озверелый мозг.
Эйнштейн советовал студентам временно удаляться на маяки для возможности сосредоточения в чистой науке. Многие возможности отвлечения от безобразного водоворота современности предлагают лучшие умы. Многие пустыни могут расцвести. Многие мечтают о крыльях, но эти крылья не есть лопасти аэропланов, несущих убийственные бомбы.
К каждому Новому Году будем объединять наше мышление на том, что суждены человечеству крылья, и оно получит их, когда захочет помыслить о них всею силою духа».
10 декабря 1934 г. Пекин.
Н.К. Рерих о Великой Отечественной войне
«Чем дальше от нас весна 1945-го, тем ярче выступает значение Великой Победы…»
В первые дни Второй мировой войны Николай Константинович Рерих написал: «…сердце не допускает, что ещё один земной ужас начался»1. «Опять сброшены бомбы на мирных жителей. Опять потоплены суда, перевозившие мирных путников. Опять разбиты школы и разорваны детские тела»2. «Безмерна, бездонна беда потрясения»3.
Когда в июне 1941 года Германия вероломно напала на Советский Союз, Рерих жил в далёких Гималаях. Эта весть глубоко потрясла его. «…Болит сердце за жизнь молодого поколения, — пишет он. — Быть бы с ними!»4 «…Опять будем работать для Красного Креста, опять искусство будет напоминать о том, что недопустимо разрушительство, и опять будем надеяться, что хоть теперь человечество поймёт, где истинные ценности и в чём смысл совершенствования человека»5. Николай Константинович и Святослав Николаевич организовывают в Индии выставки-продажи своих картин. Большая часть собранных средств направляется в пользу советского Красного Креста и на нужды Красной Армии.
Каждый день вся семья Рерихов собиралась около радиоприёмника, с волнением слушая сообщения о ходе боевых действий на русско-германском фронте. Каждое известие о победном продвижении Красной Армии вызывало у них ликование.
Листы дневника художника содержат много страниц, посвящённых военному и трудовому подвигу советского народа. Он пишет: «Потрясения лишь вздымали народную мощь, накопленную и схороненную, как силушка Ильи Муромца. (…) Не успели прогреметь пять недель войны, а уже многие знаменательные знаки проявились. Обозначилось народное единение. (…) Проникло глубоко сознание, что оборона Родины повсюду — и на полях битв, и на полях труда. В грозе и в молнии рождаются герои»6.
«Каждый, посягнувший на нашу Родину, погибнет с несмываемым позором, — утверждает Н.К. Рерих. — В истории запечатлены потрясающие примеры, как были поражаемы враги русского народа. (…) Об этом можно бы написать целую поучительную книгу.
И другая книга должна быть написана — о том, как великодушно, геройски вставал весь народ русский на защиту Родины. Самые многочисленные враги Земли Русской бывали посрамлены несломимым духом воинства русского и жертвенным самоотвержением всего народа. Александр Невский, Сергий Радонежский и Дмитрий Донской, Минин и Пожарский, Суворов и Кутузов — сколько славнейших вех, сколько победных восхождений!»7
Уже в первые годы войны Рерих предсказывает победу. Обращаясь к образам героического прошлого Руси, он как бы напоминает о том, что бывали времена тяжкие и битвы жестокие, но всегда враги были поражаемы и впереди ждала победа. «Развернулись блистательные крылья победы!»8 — эти слова Н.К. Рериха прилетели с гималайских вершин в 1943 году. В них звучит торжество справедливости, горячая любовь к Родине и радость о том, что долгожданная Победа стремительно приближается.
«Немецкая армия шла непобедимо, пока не толкнулась о русские твердыни»9. «Вот воинство наше отметает врага от Киева, спасает матерь городов русских»10. «Москва… не сдалась и выдержала натиски германской армии, перед которой поникла вся Европа»11. «Для врага такой удар сокрушителен не только стратегически, но и морально. Зарился враг на Москву, на Ленинград, на Сталинград, думая поразить русское сердце, расшатать устои народа. Но — «огонь — на меня!» — грудью отстояли богатыри священную свою землю»12.
«Воин собою, своею жизнью велит направить орудия на него, ибо около — много врагов. Памятник должен быть на месте такого героизма. Молодое поколение должно запомнить, как славно отдавали жизнь за Родину русские воины. В полном сознании, имея возможность отступить, герой предпочитал гибель за Родину»13.
«Не о себе думает герой-воин, не о себе болеет сестра милосердия. Некоторые славные имена будут отмечены, а сколько безымянных героев, собою пожертвовавших, принёсших жизнь за общее благо»14. «На диво всему миру выросло непобедимое русское воинство»15.
«Радостно отметить, что русские воины бережно относятся к культурным сокровищам! Победное воинство есть и воинство культурное. Великое дело! Славное достижение!»16
Огромное желание Рериха принести пользу Родине не осталось бесплодным, неисповедимыми путями приходило его творчество к людям даже во время войны. В ноябре 1942 года в Новосибирске была открыта выставка картин, эвакуированных из Третьяковской галереи. Среди них были и холсты Рериха, посвящённые Древней Руси, русскому народу, его истории: «Гонец», «Красные паруса. Поход Владимира на Корсунь», «Город строят», «Ростов Великий», «Бой» и другие. Выставка стала для города и его жителей подлинным праздником. Через два года картины были возвращены в Москву.
Николай Константинович не мог тогда знать о том, что в столице Сибири состоялся такой праздник культуры, — сведения из Советского Союза поступали крайне нерегулярно, в годы войны переписка со многими корреспондентами прервалась. В этом же, 1942 году Н.К. Рерих создаёт свою знаменитую картину «Победа». А в мае 1945-го в очерке «Победа» он пишет: «В Москве готовится выставка «Победа». (…) В дальних Гималаях радуемся. Приветы шлём. В лучах восхода видим праздник Москвы, праздник сердца народов. Хотелось бы послать на эту выставку мои: «Победа», «Партизаны», «Богатыри проснулись»… А как пошлёшь? Отсюда ещё хоть на верблюдах, а там куда довезёт поезд? Если даже малые письма не доходят, то где же думать о посылках, о ящиках!»17
Спустя 30 лет картина «Победа» была подарена С.Н. Рерихом, младшим сыном художника, Сибирскому отделению Академии наук. Вспоминается ставшая крылатой фраза из дарственной, сопровождавшей передачу картины в Новосибирск: Святослав Николаевич отметил, что в ней «сочетались непоколебимая вера [Н.К. Рериха] в Родину и прогноз великого будущего».
Наконец — Победа, та самая, к которой Рерих устремлялся, которую приближал мыслью, словом, искусством. «Победа, победа! Но какая небывалая победа! — записывает Николай Константинович в дневнике. — Победа всенародная, выдвинувшая рать героев. (…) Герои ратные, герои труда, героини-Матери, герои Культуры — великое непобедимое воинство героев!»18
«Народу-труженику, народу-творцу, народу-победителю СЛАВА!»19
1 Рерих Н.К. О Великой Отечественной войне. М., 1994. С. 17.
2 Там же.
3 Там же. С. 25.
4 Там же. С. 22.
5 Там же. С. 17.
6 Там же. С. 23.
7 Там же. С. 30.
8 Там же. С. 34.
9 Там же. С. 37.
10 Там же. С. 36.
11 Там же. С. 26.
12 Там же. С. 37.
13 Там же. С. 36.
14 Там же.
15 Там же. С. 30.
16 Там же. С. 35.
17 Там же. С. 45.
18 Там же. С. 42.
19 Там же. С. 36.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.